Допросы, осуществленные в ходе расследования для реабилитации и прекращения действия приговора

Протокол допроса от 19 января. 10:10 – 14:00.      с. 245 – 250

Я, замначальника отдела 4 отделения УМВД Харьковской области, майор Самойлов, сего числа, допросил осужденного.

 

Вопрос: Где вы проживали и чем занимались до начала Вов?

Ответ: До начала ВОв я проживал в Харькове и учился в университете. 24 июля 1941 года я добровольно пошел на службу в Советскую Армию, был зачислен литературным работником в редакцию «Знамя Родины» штаба 18 армии Южного Фронта. Первое время был рядовым красноармейцем, а затем мне было присвоено воинское звание «младший политрук».

Вопрос: Как долго вы находились на службе в Советской Армии?

Ответ: С 24 июня 1941 г. до октября 1945 г. В редакции «Знамя Родины» 18 армии я проработал до мая 1942 г. После этого до августа-сентября 1942 г. находился на курсах газетных работников при ПУРККА в городе Иваново. По окончании этих курсов я попал в распоряжение ПУРККА, откуда затем был переправлен в политотдел 2-ой резервной армии, находившейся в г. Вологда, где и был зачислен литературным работником армейской газеты, названия которой сейчас не помню. Помню, редактором этой газеты был майор Колобов. В январе-феврале месяце 1943 г. был направлен в распоряжение политуправления Архангельского военного округа, откуда, затем, через месяц, был направлен в 135 стрелковую бригаду (отдельную), где занимал должность зам командира по политчасти отдельного взвода пешей разведки.

Находясь на службе в 135 отдельной стрелковой бригаде, в апреле 1943 г. я был назначен заместителем командира батальена по политчасти, имел звание «лейтенант». В указанной должности я пробыл до мая 1943 г. с мая 1943 по июнь 1944 г. я работал секретарем редакции газеты «Отважный воин» 173 стрелковой дивизии западного фронта. А затем – третьего Беларусского фронта.

В июле 1944 года я был направлен в распоряжение офицерского полка при штабе третьего Беларусского фронта, где около 1 - 1, 5 месяца находился в резерве. Затем я был направлен на курсы усовершенствования офицерского состава 3 беларусского фронта, где находился до мая 1945 г.

По окончании этих курсов возвратился в офицерский полк, откуда затем был направлен на должность помощника начальника паспортного Отдела Гражданского управления при Военной Комендатуре г. Кеннинсберга.

В конце августа 1945 г. я получил тарифный отпуск и приехал к семье в Харьков.

Находясь в отпуске в Харькове, я заболел, а впоследствии по состоянию здоровья был уволен со службы в Советской Армии.

Вопрос: Когда вы были уволены со службы в Советской Армии?

Ответ: Я был уволен в запас в октябре 1945 г.

Вопрос: Чем вы занимались после увольнения вас со службы в Советской Армии?

Ответ: с ноября 1945 по февраль-март 1947 г. я был литсотрудником газеты «Красное знамя».

В связи с тем, что я был принят на учебу в аспирантуру кафедры русской литературы Харьковского университета, я по собственному желанию уволился с работы в редакции. После этого продолжал учиться в аспирантуре Университета до марта 1949 г., т.е. до исключения меня из членов коммунистической партии за проявления буржуазного космополитизма в рецензиях на спектакли харьковских театров. После этого, с сентября 1949 г. до дня ареста, то е. 8 апреля 1950 г., я работал преподавателем русского языка и литературы в 4 вечерней школе рабочей молодежи г. Харькова.

Протокол допроса от 20 января 1954 г.  10:30 – 13:45  с. 251-256.

 

Вопрос:  Когда, кем и за какие виды преступления вы были осуждены?

Ответ: Я был осужден 4 октября 1950 г. Особым Совещанием при МГБ СССР за антисоветскую агитацию.

Вопрос: На какой срок были осуждены?

Ответ: На 10 лет исправительных трудовых лагерей.

Вопрос: Признаете себя виновным в проведении антисоветской агитации?

Ответ: Я считаю, что осужден несправедливо, так как антисоветской агитацией не занимался и виновным себя в этом не признаю.

Вопрос: Неправда. Следствие располагает данными о том, что вы на протяжении длительного времени занимались антисоветской деятельностью. Дайте об этом показания.

Ответ: По существу заданного мне вопроса показать ничего не имею. Так как антисоветской деятельностью никогда не занимался.

Вопрос:  Вы продолжаете скрывать от органов следствия свою антисоветскую работу, которую проводили до вашего ареста. Предлагается дать признательные показания по существу вопроса.

Ответ: Как я уже показал раньше, то есть до моего осуждения, так заявляю и теперь о том, что антисоветской деятельностью никогда не занимался.

Вопрос: Известно, что вы, будучи еще на службе в Советской Армии, среди своего окружения проводили антисоветскую агитацию. Показывайте об этом.

Ответ: Я антисоветской агитацией среди своего окружения не занимался, поэтому показать по данному вопросу ничего не имею.

Вопрос: Вы продолжаете уклоняться от правдивых показаний. Рассказывайте о своей антисоветской деятельности, которую вы проводили на протяжении ряда лет.

Ответ: Я еще раз заявляю о том, что в проведении антисоветской деятельности виновным себя не признаю.

Вопрос: Следствие располагает данными о том, что в период Великой Отечественной войны, вы, будучи секретарем редакции газеты «Отважный воин», проявляли антисоветские настроения, клеветнически высказывались в отношении советской действительности, опошляли советскую литературу и искусство. Намерены дать правдивые показания?

Ответ:  Это неправда. Будучи секретарем редакции армейской газеты «Отважный воин», я себя антисоветски не проявлял, клеветнически в отношении советской действительности не высказывался и советскую литературу и искусство не опошлял.

Вопрос: Известно, что в 1943 г., вы, находясь на службе в 173 стрелковой дивизии, среди своих знакомых вели антисоветского характера суждения, утверждали, что в нашей стране, якобы «невозможно свободное выявление мыслей», клеветали на условия работы советского театрального критика, охаивали пьесы советских драматургов, и, в частности, пьесу А. Корнейчука «Фронт». Дайте об этом показания.

Ответ: по существу вопроса я также показаний не имею, так как находясь на службе в 173 стрелковой дивизии, я разговорами антисоветского характера не занимался. В отношении пьесы А. Корнейчука «Фронт» я вел разговоры, однако, эту пьесу не охаивал, наоборот, всегда отзывался положительно.

Вопрос: Ваши показания не соответствуют действительности, ибо следствие располагает достоверными сведениями о проводимой Вами антисоветской деятельности не только в период службы в Советской Армии, но и после окончания Отечественной войны. Предлагаем вам серьезно подумать над этим вопросом. И приступить к даче откровенных показаний.

Ответ: Прошу мне поверить, что антисоветской деятельностью я никогда не занимался. Ни в период службы в Советской Армии, ни  после окончания Отечественной войны.

 

Протокол допроса от 2 февраля 1954 г.           10:15 – 14:00     с. 257 – 262.

Вопрос: Следствие располагает данными о том, что в 1943 году, находясь на службе в Советской Армии, вы среди своего окружения высказывали антисоветские клеветнические измышления о якобы дальнейшей «милитаризации» жизни в СССР. Дайте по этому вопросу показания.

Ответ: По данному вопросу показать ничего не имею. Так как будучи в Советской Армии антисоветские клеветнические измышления на жизнь в СССР не высказывал и вообще слово «милитаризация» в разговорах с окружающими меня лицами не употреблял, тем более по отношению к СССР.

Вопрос: Вы говорите не правду. Известно, что в связи с присвоением вождю народов высокого звания маршала СССР вы среди своего окружения говорили, что это якобы ведет к «милитаризации» нашей страны. Дайте признательное показание.

Ответ: Это неверно. Подобных разговоров с моей стороны никогда не было. Поэтому по существу заданного мне вопроса ничего показать не имею.

Вопрос: Известно также, что введением в Советской Армии погон, Вы охаивали офицерский состав. Показывайте об этом.

Ответ: С введением погон в Советской Армии я офицерский состав не охаивал.

Вопрос: Неправда, вы охаивали офицерский состав Советской Армии, говоря, что они якобы не умные и не культурные, восхваляли офицерский состав старой царской армии. Требуем дать откровенные показания.

Ответ: Прошу мне поверить, что будучи на службе в Советской Армии, я офицеров не охаивал и не восхвалял офицеров старой царской армии.

Вопрос: Вам  предлагается подробно рассказать о проводимой вами антисоветской деятельности в Советской Армии. Ответ: Как я уже неоднократно показывал на следствии, так заявляю и сейчас о том, что будучи на службе в Советской Армии, антисоветской деятельностью никогда не занимался и в этом себя виновным не признаю.

Вопрос: Следствие располагает данными о том, что после демобилизации со службы в Советской Армии вы продолжали вести антисоветскую агитацию. Дайте об этом показания.

Ответ:  Я это отрицаю. После демобилизации из Советской Армии антисоветской агитацией я не занимался.

Вопрос: Известно, что в 1949 г. вы проводили антисоветскую агитацию, направленную на дискредитацию проводимых мероприятий партии и советского правительства. Рассказывайте об этом.

Ответ: Заявляю, что в 1949 г. я антисоветской агитацией не занимался, проводимые партией и советским правительством мероприятия с антисоветских позиций не обсуждал.

Вопрос: Вы продолжаете говорить неправду, ибо органы следствия располагают данными о том, что в разговорах о борьбе с космополитизмом в области литературы и искусства вы среди своего окружения толковали, что мероприятие партии и советского правительства по борьбе с космополитизмом было направлено якобы на разжигание ненависти к евреям. Расскажите, как вы толковали данное мероприятие?

Ответ: Мероприятия партии и правительства в борьбе с космополитизмом в области литературы и искусства я полностью одобрял и по мере своих сил и способностей помогал в проведении этих мероприятий в жизнь. В частности, моя рецензия на книгу Старинкевича «Драматургия Кочерги», напечатанная в 1948 г. в украинской «Литературной газете», была резко направлена против космополитизма и низкопоклонства перед буржуазной культурой.

Кроме этого, еще в 1948 г. в рецензии на спектакль харьковского театра им. Шевченко «Лисички» я протестовал против загромаждения репертуара пьесами буржуазных западных драматургов и настаивал на необходимости постановки пьес современных советских писателей. Эта рецензия мною была напечатана в харьковской газете «Красное знамя» летом 1946 г. С антисоветских позиций данное мероприятие не обсуждал.