Протокол допроса

г. Харьков                                                 1954 мая 4

Мы, зам начальника следотдела управления КГБ при СМ УССР по Харьковской области капитан Самаркин и помощник прокурора Харьковской области советник юстиции Алексеенко допросили как свидетеля

Школьник Аркадия Семеновича

1916 г.р., урожденного г. Харькова, еврея,

гражданина СССР, беспартийного,

со средним образованием,

работающего на творческо-литературной работе,

проживающего в Харькове по адресу

ул. Старо-Мясницкая, дом 11/10, кв. 6.

Допрос начат в 21.00

Вопрос: Уточните Ваши ранее данные показания об антисовветских высказываниях Лившиц Льва Яковлевича.

Ответ: О фактах антисоветских высказываний Лившица, которые мне приходилось слышать от него в период 1949 – 1950 годов мною даны были подробые показания на допросе в 1950 году. Те показания я подтверждаю и сейчас, т.к. о Лившице я тогда показал правдиво и объективно. В настоящее время воспроизвести в деталях свои прежние показания о Лившице я затрудняюсь за давностью времени.

Мне вспоминаются следующие факты. В 1950 г. между мною и Лившицем произошел разговор о новом романе Панферова «Большое искусство». Лившиц с возмущением говорил о том, что в романе показан отрицательный тип директора завода с еврейской фамилией, что этот директор через весь роман проходит как еврей, и только в конце романа выясняется, что он – немец. Лившиц заявил, что это сделано якобы спеціально, чтобы вызвать ненависть к евреям. Этот розговор происходил в квартире Лившица наедине с ним. В том же 1950 г. в квартире Лившица произошел розговор о постановлении правительства о переводе советского рубля на прочную золотую основу. В этом случае в квартире Лившица находился кажется, Милявский Борис (отчество не помню), являющийся другом Лившица.

Разговаривая об этом постановлении, Лившиц и Милявский заявили, что государство покупает якобы у населения золото за маленькие деньги, а продает его населению за большие деньги, что за 1 доллар можно купить больше, чем за то колличество рублей, которое приравняно к доллару.

Дословных выражений Лившица по этим двум фактам вспомнить сей час затрудняюсь, но смысл разговоров сводился к вышесказанному.

Имел место разговор с Лившицем по поводу доклада Вылко Черникова. Однако, что конкретно он говорил тогда, вспомнить не могу.

Кажется, в 1949 году Лившиц в разговоре со мной высказывал недовольство поведением секретаря Харьковского обкома партии при разборе его партийного дела на бюро обкома, предложение котрого об исключении Лившица из партии члены бюро утвердили без обсуждения. Порядок проведения бюро обкома Лившиц сравнивал с чем-то административно-приказным. Других деталей из высказываний Лившица по этому факту вспомнить также затрудняюсь.

Вопрос: Какие суждения высказывал Лившиц о советской литературе и искусстве?

Ответ: В беседах со мной Лившиц отрицательно высказывался о некоторых произведениях советской литературы и искусства, в частности о пьесе «Незабываемый 1919 год», «Наш сад», кинокартине «Падение Берлина» и других. Что конкретно он говорил об этих произведениях, вспомнить сей час не могу, но в отношении драматургии он заявлял, что она якобы находится в упадке.

Вопрос: Приходилось ли Вам слышать со стороны Лившица антисоветские измышления в отношении национальной политики коммунистической партии и советского правительства?

Ответ: Разговоров о национальной политике вообще Лившиц со мной не вел. Однако, припоминаю, что борьбу с космополитизмом Лившиц считал «погромом на евреев». Где, когда и при каких обстоятельствах произошел этот розговор, а также подробности его – я вспомнить затрудняюсь. Могу сказать только, что розговор об этом омел место в тот период времени, когда Лившиц был обвинен в космополитизме.

Вопрос: На допроси 5 июля 1950 года вы показали о том, что в раз говоре с вами в апреле 1950 г. Лившиц восхвалял жизненный уровень в капиталистической Америке. Что конкретно говорил Лившиц по этому факту?

Ответ: Говорил ли Лившиц что-либо конкретно в отношении жизненного уровня в Америке – вспомнить не могу, имел место розговор о покупной способности американского долара, о чем я показал выше, но и по этому факту я не могу того сказать, говорил ли об этом Лившиц или Милявский.

Вопрос: В каких взаимоотношениях Вы находились с Лившицем?

Ответ: С Лившицем у меня были нормальне взаимоотношения, личных счетов не было тогда и нет в настоящее время.

Пакет № 1. 1 том. С. 41-42.

Ташкент. Протокол допроса 31. 3. 1954.

Кожевникова Христофора Моисеевича, режисера театра им. Горького в Ташкенте.

(Познакомился с Лившицем в 1943 году в Архангельске. Лившиц был то ли старшим лейтенантом, то ли лейтенантом, учился в архангельском военно-политическом училище. Ходил в драм театр до лета 1943 г.)

(повторный допрос) Протокол допроса 1954 г. 24 апреля с. 43 – 55.

Ташкент

Допрос с 12.30 по 16.40 –Допрос вели тот  же Самаркин, который по сути привел дело к реабилитации (Харьков) и помощник прокурора Уз ССР по спецделам мл. советник юстиции Злобенко.

Ответ: «Мне запомнилось то непрерывное брюзжание, которое приходилось слышать от него по поводу дисциплины в училище, установленных там порядков».

(Встречался с ним раз 5-6 у меня на квартире, размещавшейся в здании Архангельского драматического театра)

С. 47: «Были случаи, когда Лившиц говорил о некультурности и грубости офицерского состава, в том числе и высших командиров, при этом он приводил конкретные факты»

Вопрос: В 1943 году вы сообщали, что Лившиц отрицательно относился к политике советской власти в области художественной литературы и критики, заявляя при этом, что у нас якобы невозможно свободное выражение мнений (с. 50).

По поводу присвоения главнокомандующему звания маршала Лившиц заявил, что это якобы «дальнейший шаг на пути милитаризации нашей жизни»

Please publish modules in offcanvas position.

Наш сайт валидный CSS . Наш сайт валидный XHTML 1.0 Transitional